Как ты пришел в искусство?
В искусство я пришел в раннем детстве, когда поступил в художественную школу. На Бабушкинской есть удивительная школа с углубленным изучением изобразительного искусства. Обучение там абсолютно бесплатное. Ее же окончила и моя старшая сестра. Меня отправили в ту же школу, где с первого класса мы совершенно не изучали теорию искусства, но мы рисовали, и рисовали много. Рисовали все, вне зависимости от пола и наших идей.

Среди обязательных уроков — живопись, рисунок и композиция наравне с физкультурой, химией, литературой и русским языком. Как раз школа мне показала, что перед искусством все равны. Я часто говорю, что искусство — это часть любой субкультуры, в том числе эмо, панков, готов, экстрим, спорт-паркур, скейт... В моем классе были разные ребята, но все мы оказались у мольберта, в том числе и я. Но после девятого класса мне надоело рисовать, и я ушел учиться на юриста в Российскую Академию Правосудия. А моя сестра окончила школу и продолжила эту историю, поступив в Суриковский институт.

Как пришла идея с открытием галереи?

Идея открыть галерею пришла моему отцу. Когда сестра училась в вузе, отец подумал, мол, почему бы не открыть дочери собственную галерею, где она сможет продавать свои же картины после того, как окончит Суриковский институт. Поэтому эта идея принадлежит моему отцу.

Твоя галерея отличается от общепринятых стандартов, расположена в подвале жилого дома в центре Москвы. Долго искал это место?

Насчет выбора локации, это также пришло в голову моему отцу: он просто проезжал по Староконюшенному переулку и увидел объявление о продаже помещения, спустился в подвал и понял, что именно здесь должна быть галерея его дочери. В том подвале не было вообще ничего — бегали крысы. Пару лет это помещение стояло без дела после покупки, и в 2013 году мы начали приводить его в порядок.

Когда Настя заканчивала институт и училась на последнем курсе, я был более-менее взрослым — мне было 18 лет. Тогда мы и начали работы в нашей будущей галерее, и два года своими силами делали там ремонт — с 2013 по 2015 год. В 2015 году наша галерея открыла свои двери первым посетителям, но я всегда говорю о том, что ранее мы не имели никакого отношения к галерейному бизнесу и продаже картин. У нас не было никаких связей, нас никто не знал, и мы никого не знали, только из школы на Бабушкинской в нас осталась какая-то любовь к искусству и живописи, ну, и связи со стороны Насти, потому как она училась в Суриковском институте. Она проходила обучение в мастерской Татьяны Назаренко — известного художника. Мы знали только ее и Настиных одногруппников — все, больше никого.
Сейчас мы очень рады, ведь этот подвал на самом деле такое чудесное и историческое место. Староконюшенный переулок, напротив жили Георгий Вицин, Василий Лановой, а сейчас Серебряков живет. Справа — Старый Арбат в пятидесяти метрах. В общем, просто удивительно, как все удачно совпало. Надеемся, что наша галерея оставит свой исторический след в этом дворе.

В классическую галерею молодым художникам сложно попасть. У тебя же часто проходят выставки именно молодых авторов. Ты сам решаешь, какому искусству быть выставленным здесь?

Да, у меня часто проходят выставки молодых авторов. Решаем мы с сестрой, сейчас больше решаю я, все отсматриваю. Часто мы создаем большие проекты, такие как «Арт-патруль» или «Искусство на север» с Андреем Малаховым, «Искусство и спорт», «Патруль на спорте» с Юрием и Анастасией Постригай. Сейчас мы запустили «Искусство и деньги» с Сергеем Павловичем.

Именно такие проекты дают уникальную возможность талантливым ребятам со всей страны оказаться у нас в галерее на Арбате: ты живешь в регионе в российской глубинке, участвуешь в опенколле, выигрываешь и попадаешь в галерею на Арбат. И после этого тебя замечают, твои картины покупают, а карьера идет в гору.

Недавно у нас проходила выставка Дарьи Санатиной: художница болела онкологией, но победила ее. И она всегда говорит о том, что искусство помогло ей победить эту страшную болезнь. Для меня такие социальные примеры очень важны, они мотивируют. Знаю, что и общество на них реагирует очень чутко. Кстати, так оно и оказалось.

Ты считаешь себя блогером?

В какой-то мере, наверное, да, я считаю себя блогером. Это одно из моих направлений, но оно минимально. Конечно, никто блогером меня не называет — в основном называют галеристом, арт-дилером или продюсером. То есть все это непосредственно связано с искусством. Но, безусловно, я транслирую то, чем занимаюсь, в своих социальных сетях.

На мой взгляд, фильмы «Арт-патруль» очень серьезные. Это больше, чем просто проект, и зачастую они выходят далеко за рамки моего блога. В «Арт-патруле» и сценарий, и режиссерская работа. Некоторые видео, как я считаю, можно с уверенностью называть фильмами. В общем, к блогер- ству я отношусь нормально.
Блогер — это тоже большой труд. Знаю, что многие блогеры максимально вкладывают свои силы в дело, которым они живут.

О чем проект «Арт-патруль»?

«Арт-патруль» — проект об искусстве, о людях, о «наших», о художниках, об искренности и о любви к творчеству, о России и в каком-то смысле о менталитете русского человека. Но вообще, конечно, «Арт-патруль» — больше об искусстве, а его основные задачи и цели — это популяризация искусства, чтобы как можно больше людей «зацепить» и обратить их взор на искусство в той или иной мере. Или даже полностью, ведь некоторые, кто начинает следить за проектом «Арт-патруль», уходят в сферу искусства, и таких примеров немало. Кто-то меняет профессию, а кто-то просто начинает заниматься искусством, ходить в музеи и галереи, покупать и коллекционировать картины. Коллекционирование — тоже очень важный аспект, на который мы обращаем внимание людей.

Кто твоя аудитория?

Моя аудитория — неравнодушные к искусству ребята, которые тянутся к творчеству. Моя аудитория во многом состоит из жителей разных регионов нашей страны. Она очень обширная по возрасту — где-то от 15 до 65 лет. Я думаю, средний возраст «Арт-патруля» — 25-30 лет. То есть публика уже достаточно осознанная, но все равно это молодые люди, потому что официально молодежью у нас считаются люди до 35 лет.

Отвечаешь художникам в своих соцсетях?

Да, отвечаю постоянно, регулярно стараюсь просматривать директ во всех соцсетях, читать письма. Часто это делаю я сам или же мои помощники. Мне очень нравится общаться с аудиторией, и я стараюсь отвечать всем. Знаю, что если я отвечу сейчас, то для меня это — мелочь, а для кого-то это может стать огромной мотивацией и вдохновением для того, чтобы идти дальше. Знаю это не понаслышке, и сам проделал большой путь. Знаю, что когда люди, которых ты уважаешь и за жизнью которых следишь, отвечают тебе взаимностью, уважительно к тебе относятся и ценят тебя, то это очень сильно двигает вперед.

Какие инструменты существуют для продвижения своего искусства?

Инструментов очень много. Надо стараться организовывать выставки. Не в дверь, так в окно, поэтому стоит вести и социальные сети — Инстаграм*, ВКонтакте, Телеграм. Нужно обязательно создавать коллаборации с известными брендами, ресторанами, изданиями, например, такими, как ваш прекрасный журнал (улыбается). Нужно использовать всевозможный пиар в онлайне и в офлайне, где-то «печататься».

Кроме того, существует очень много опен-коллов, важно следить за ними, подписываться, участвовать в них. Много опен-коллов абсолютно бесплатных, где реально отбирают людей за талант. Вот как у нас: опен-коллы абсолютно непредвзятые, они никем не спонсируются. Мы — инициаторы, в частности, я со своими медийными партнерами являюсь автором всех этих идей и проектов, таких как «Искусство и деньги», «Искусство и спорт», «Искусство на север». Поэтому следите за новостями — в современном мире много способов продвижения. Онлайн- и офлайн-ресурсы, бил- борды. Можно даже знаки оставлять, стикерпаки, наклейки расклеивать в нужных местах: в творческих комьюнити в любых городах, около музеев и арт-кластеров, театров, клубов, квартирников, «рестиков», где собирается молодежь.

Художник-блогер — это нормально?

Я думаю, что да. В современном мире это абсолютно нормально — почему бы и нет? Наоборот, очень интересно следить за активным художником, когда он показывает, как создает свои работы и холсты и когда он еще чем-то занимается.

Думаю, что приставка «блогер» в современном мире подойдет практически каждому независимо от профессии. За происходящим всегда очень интересно следить: ты как бы заглядываешь в другие сферы и проживаешь «чужую» жизнь в новой для себя роли. Например, блогер-шахтер, блогер-спортсмен, блогер-учитель — да кто угодно, это прикольно.
Я думаю, что инструмент блогерства надо использовать всем не ленивым, кто не боится публичности, и аудитория обязательно соберется, и она будет кормить. Я сейчас говорю о том, что медийность в наше время дает гораздо больше, чем деньги. Медийность — это все. Будет медийность — будут хорошие деньги, придут денежные заказы, успех и узнаваемость. Не стесняйтесь, верьте в себя.

Какие сейчас самые громкие имена в российском современном искусстве?

Павел Пепперштейн, Валерий Чтак, Вова Перкин, Миша Мост, Наталия Гудович, Люся Воронова, сейчас еще хорошо «выстреливает» Константин Сапронов. На самом деле таких художников очень много. У нас много известных имен — сильных, медийных личностей. Иван Горшков, Роман Ермаков, Александра Фролова, Александра Эпштейн, которая рисует серферов. У тех художников, которые попадают в «Арт-патруль», в целый выпуск, или тех, с кем я просто начинаю взаимодействовать, медийность сразу же вырастает. Анастасия Омельченко, сестра моя, Евгений Чес. Елена Гречихина — она из Молдавии, правда, но в России тоже очень популярна, я часто продаю ее картины.

Любой может начать рисовать и добиться успеха и признания?

Я думаю, что да. В современном мире начать рисовать может любой, необязательно для этого владеть ремесленной техникой. У вас может быть просто концептуальная идея, и это уже будет гениально, плюс пиар и усердие. То есть, по сути, да, сейчас такое время, что художником чисто теоретически может быть каждый. Но это не значит, что каждый им станет. Начать может любой человек, но добиться признания удается далеко не всем, эти вещи надо разграничивать. А признания все равно добьются лучшие — либо реально талантливые, либо очень «крученые», которые хороши в пиаре, — значит, они тоже талантливые, только в другом на- правлении. Но победителей не судят, поэтому итог один — так или иначе художник станет востребованным, и он будет покупаться и продаваться.

Правда, что маркетинг и «пиар» могут восполнить отсутствие истинного таланта?

Собственно, я на это ответил. Да, это абсолютная правда. Маркетинг и пиар могут все, и дело касается не только искусства. Это хорошо прослеживается в шоу-бизнесе на российской музыкальной сцене. Мы знаем множество примеров, когда голоса — мало, а разговоры об артисте бьют изо всех щелей.

То же самое может быть со спортом, хотя со спортом сложнее: здесь реально видно сразу, кто лучше, как ни крути. Но спорт не прощает ошибок, и конкуренция здесь высока. Мы часто критикуем наших футболистов, но они все равно лучшие. Хотя другое дело, что там есть отбор и много своих нюансов. Тем не менее да, пиар сейчас может все восполнить.

Если бы предложили возглавить одну из государственных галерей, ушел бы туда?

Очень интересный вопрос. Не знаю, пока рано об этом говорить, но, если предложат, буду думать. Но если бы это была Третьяковская галерея или Пушкинский музей, то, наверное, да, потому что работать там — это очень серьезно и интересно. Это доступ к секретам искусства, знаниям и не- вероятным коллекциям, я уверен. Это так или иначе взаимодействие с искусством и его ведущими представителями на мировом уровне. Это большая ответственность и огромный потенциал для работы, поэтому все-таки, если бы мне предложили и если бы я знал, что меня там ждут, и все бы хорошо складывалось в тот момент, то почему нет?

Самая дорогая картина, которую ты продал?

Самую дорогую картину я продал за 50 тысяч долларов. Были также работы и по 30-35 тысяч долларов, а обычно средняя цена картины варьируется в пределах от 5 до 10 тысяч долларов.

Как тебе «Черный квадрат»?

Мне нравится «Черный квадрат». Я считаю, что он — икона авангарда и очень интересная работа, которая заслуженно заняла свое место в мировом искусстве и представлена в лучшей галерее мира — в Третьяковской. В «Черный квадрат» можно долго вглядываться. В любом случае вокруг этой картины всегда витает множество мифов и загадок, о ней говорят вот уже на протяжении ста лет, не прекращая. Это и есть главное доказательство того, что «Черный квадрат» — сильная вещь.

Нейросети сильно меняют арт-сферу?

Нет, не сильно. На самом деле об этом больше говорят. Будущее не за искусственным интеллектом, а за рукой и головой мастера, за его идеями, то есть за реальным человеком. Если нейросети как-то и помогают художникам, вносят что-то новое в его повседневную работу, то и слава богу — искусство должно идти в ногу со временем.

Расскажи о предстоящих проектах.

«Искусство и деньги» впереди. Скоро выйдет очень интересный большой выпуск с незаурядным человеком Виктором Бутом, также с Тимати. Сейчас у нас проходит опен- колл, затем состоится выставка. Будут еще и другие проекты, о которых пока не могу рассказать, чтобы не было спойлера. Конечно, проект «Team man» сейчас набирает обороты. Это стрит-арт, посвященный борьбе с наркотиками. Уличное искусство в социальной миссии — сейчас мы запускаем его в 40 регионах России. Конечно, проектов очень много — одни заканчиваются, и тут же начинаются другие.